Помню
себя с 3-х лет, мы шестеро детей переболели
скарлатиной. Моя старшая сестра Гита умерла
и в доме был траур. Мама очень плакала, мы
дети вели себя тихо, не шалили. Отец мой имел
магазин, где торговал мукой, пшеницей.
Напротив нашего дома каждое воскресенье
была ярмарка и часто приходили крестьяне по
делу к папе. К нам приходил ребе и учил нас
молиться и читать, если плохо читали бил по
рукам или ставил на колени. Мне доставалось
больше, чем
остальным. У самого Днепра жил в ссылке
Жаботинский, и он учил меня Ивриту. К 5-6
годам меня готовили к экзаменам для
поступления в гимназию. Я, как еврейка, и моя
старшая сестра не прошли по процентной
норме, и нас за деньги приняли в частную
гимназию, где мы проучились до революции.
Начались погромы и мы прятались у тёти,
которая жила за
городом среди не евреев. Жили в страхе, у
папы была винтовка. Много раз приходили
бандиты и грабили, но самая страшная банда
"григорьевцы" зашли
во двор и крикнули "где хозяин", папа
вышел. Они начали стрелять, папа упал, мама
подбежала к отцу, он без сознания. Я почему-то
оказалась в конце двора среди соседей 12-15
человек, которые прятались от банды. Их всех
убили, на меня они не обратили внимания.
Когда бандиты ушли, я вышла из сарая, папа
полз и сказал мне "найди маму и скажи что
я жив". Мама мне
не поверила, мы его уже не нашли: его
подобрал племянник и отнёс в больницу. К
счастью он выжил, имея 5 ранений.
Николай
Григорьев - красный комдив, третий кавалер
ордена Боевого красного знамени и
украинский повстанческий атаман. В 1917
году его дивизия действовала на Украине
против коммунистов и повсюду
сопровождалось кровавыми погромами евреев
и русских.
Помню
как-то утром папа сказал маме "пришли
босяки, началась революция". С приходом
новой власти нас разорили, забрали оба дома,
обложили контрибуцией, отец очень
переживал, семья большая, часто у нас жили
племянники бедные со своими женихами и
невестами, и папа решил уехать в колхоз
Каховка, Херсонской области, где нищий, у
мамы не было средств, это был 1930 год, когда
был ужасный голод.
После
гимназии я училась в еврейской школе, где не
было никакой дисциплины, нас учеников
учителя боялись. После окончания школы
детей торговцев не принимали в высшие
учебные заведения и было трудно найти
работу. Старший брат Яков уехал на Донбасс,
устроился рабочим на заводе, скрыв, что он
сын торговца.